Я закончил. Вовчик и Миша, дослушав очередную главу этой истории, немного улыбнулись, закутались в спальники и заснули. Мне предстояло дежурить следующие три часа.

Горизонт ещё ярко горел от солнца, а мрачная тень, тем временем, покрывала крыши давно заброшенных домов. Много лет назад, так много, что на земле мало осталось тех, кто эти времена помнил, сюда приезжали люди со всех концов города, чтобы отдохнуть, чтобы поработать, а некоторые, может, просто повидать старых друзей.

Лес, который был слева от нас, был настолько чёрным, что казалось, если в него зайти, то темнота поглотит тебя, и ты станешь сам этим ужасающим чёрным цветом. Я старался туда не смотреть. Порой этот лес, за которым днём была видна дорога (такой прозрачный он был днём), навевал на меня воспоминания о детстве. Как мы резвились в нём, играли в прятки, а если с того места, где я сейчас сижу, пойти точно на северо-восток, то можно выйти к домику, который мы соорудили на трёх деревьях. Не знаю, что с ним сейчас. Я не был тут тридцать лет.

За спиной что-то шелестнуло. Я резко обернулся, держа автомат наготове. Из-за кустов вышла собака, судя по всему, дворняжка, но это была не такая собака, которые бродят по городу в поясках сырого мяса, это была обычная собака и, наверное, уже не молодая. Она посмотрела на меня грустными глазами и заскулила. Я взял с земли косточку от недавно съеденной курицы, и поманил собаку к себе. Она перестала скулить и подошла ко мне. Я бросил кость в ярко горящее пламя костра и достал из сумки куриную ножку. Сырую, конечно, но собака брезговать не стала, а жадно принялась поглощать мясо.

Я улыбнулся и огляделся по сторонам, вокруг всё было тихо. Я положил автомат на колени, и потянул, немного замершие, руки к костру. Вовчик и Миша мирно лежали, изредка похрапывая. Я снова улыбнулся и стал вспоминать продолжение той истории, которую я начал несколько дней назад рассказывать парням, чтобы перед завтрашней ночью поведать им продолжение…